Фасилитатор - метанавыки в работе

Предлагаем Вам ознакомиться с фрагментом из книги Эми Минделл «ДУХОВНОЕ УМЕНИЕ. Психотерапия как духовная практика» (Amy Mindell «METASKILLS. The Spiritual Art of Therapy»), где раскрывается понятие, роль, а также основы навыков в фасилитатора в процессуально-ориентированном подходе.

Приятного чтения :-)


МЕТАНАВЫКИ или Чем необходимо обладать процессуальному терапевту
История и корни

     Когда я приехала в Цюрих в 1981 году, еще не было ”процессуально-ориентированной психологии”. Тогда Арни увлеченно занимался  “работой со сновидящим телом” (dreambodywork).

     По образованию Арни юнгианский аналитик. Один из главных принципов Юнга — телеологическая концепция; т.е. каждое событие стремится к значимой цели. Юнг использовал образ средневекового алхимика, который пытается приготовить prima materia — исходный материал — для превращения в золото, чтобы описать процесс раскрытия и оценки содержания бессознательного так, как оно проявляется в снах.

     Юнг применял эту телеологическую концепцию в основном к снам, Арни в 60-х годах применил ее к телесным переживаниям. Работая с умирающими пациентами, он  обнаружил, что физические симптомы, если их усилить и раскрыть, отражают образы из сновидений. Тело и взятый из сна образ — это два канала одного и того же глубинного процесса, который пытается обратить на себя наше внимание. Отсюда и термин “сновидящее тело”.

     Это открытие делает очевидным тот факт, что мы не только видим сны ночью, когда спим, но и днем грезим с помощью наших спонтанных и непреднамеренных сигналов. В спонтанных проявлениях природы мы находим решения наших проблем и источник творческой активности. Чтобы шаг за шагом описывать  “процесс сновидения”, Арни искал беспристрастный язык, не зависящий от таких терминов, как тело, материя или душа, но объясняющий события нейтрально. Он использовал информационную теорию, чтобы определить явления с точки зрения процесса, чувственно-ориентированных переживаний, сигналов и каналов. Поэтому возник термин “процесс”, указывающий на непрерывное течение сигнала по различным перцептивным каналам.

     На практике мы чаще всего сталкиваемся со следующими каналами: визуальным, аудиальным (слуховым), проприоцептивным (относящимся к внутрителесным ощущениям), кинестетическим или двигательным, каналом взаимоотношений (когда мы переживаем процесс взаимоотношения) и мировым каналом (когда мы воспринимаем наш процесс как часть процесса, происходящего в окружающем мире). Кроме этого, существует еще немало каналов, например, обонятельный и духовный. Терапевт стремится обнаружить и раскрыть процесс сновидения, когда он проявляется в этих каналах. Причем у каждого терапевта есть свой “любимый” канал.

В 1981 года в Цюрихе группа студентов организовала исследовательское общество процессуально-ориентированной психологии. Термины  “процессуально-ориентированная психология” и “процессуальная работа” закрепились в обиходе, так как дают более полное описание работы, делающей акцент на следовании естественному течению процесса, где бы он ни проявлялся — в движении, телесных ощущениях, во взаимодействии с окружающими (взаимоотношениях) или в группах. Создана программа обучения и теперь процессуальный подход широко используется в работе с отдельными людьми, супружескими парами, семьями и группами, в работе с различными состояниями сознания, включая коматозные, экстремальные и психотические, а также к конфликтным ситуациям в больших группах. Процессуальная работа основана на принципах даосизма, дзэнской философии, алхимии, работах К.Г. Юнга, шаманизме, традициях коренного населения Америки и современной физике. Процессуальная работа распространена во всем мире и применима к людям различного культурного и этнического происхождения. Центры процессуальной работы ныне созданы во многих странах, включая Австралию, Россию, Польшу, Японию, Англию.

     Процессуальная работа  раздвинула границы индивидуальной терапии, поскольку верит в существование связи индивидуальной работы с политикой, экологией и групповой работой. Она не поддерживает дискриминацию по половой, расовой или классовой принадлежности, равно как и не требует, чтобы каждый был в ясном сознании. Скорее всего, люди, которых общество считает «больными», не чувствуют себя “больными” и не ищут помощи. Они — "тень города"— несут в себе некое послание обществу. Процессуальная работа не поддерживает status quo или революционный настрой внутри нас самих или в наших группах и общинах, но больше сосредоточивается на том, чтобы представить все внутренние части целого и объяснить существующие между ними отношения. Она не делает акцент только на исцелении, но на улучшении жизни в целом.

     Процессуальная работа исследует наше знание о мире и раскрывает ранее неизвестные, сверхъестественные и необъяснимые его стороны, которые содержат семена новой жизни и творчества. Она старается открыть духовное в самых обыденных проявлениях реальности, в привычных, но спонтанных движениях, в величайших страданиях, обратившись к телесным симптомам или проблемам взаимоотношений, к сердцевине напряженных групповых конфликтов или тайнам наших снов.

Процессуальная работа и даосизм

     Даосизм — своего рода камень в основании здания процессуально-ориентированной психологии.

     Китайский даос считал важным делом наблюдение явлений природы, ее движений и приспосабливался к этим изменениям. Он был захвачен  “нескончаемым потоком” природы, настраивался на ее изменчивый курс, или “Дао” и пытался жить в гармонии с ее движениями, не спрашивая и не требуя объяснений.

     Специалист по процессуальной работе, подобно древнекитайскому даосу, пытается замечать спонтанные перемены  в природе и помогать клиенту и себе самому настроиться на это изменчивое движение. У него нет программы действий, он обращается за советом к природе. Он пытается следовать Дао даже в том случае, когда не может знать о его истинном происхождении или когда может вслед за ним оказаться в загадочном и неизвестном месте. Подобно даосу, он считает: все, в чем нуждается терапевт или клиент, уже представлено в спонтанных проявлениях природы. Ему остается только настроиться, взаимодействовать с природой и следовать ей.

     Поэтому Арни отличает специалиста по процессуальной работе от традиционного психотерапевта следующим образом:

     "На мой взгляд, процессуальная работа — естественная наука. Процессуально-ориентированный психолог познает природу и следует за ней, в то время как психотерапевт программирует то, что, по его мнению, должно произойти. Я не верю в психотерапию, так как больше не знаю, что правильно для других людей ... Я просто наблюдаю, что именно происходит с ними и что происходит со мной в ответ на их реакцию. Я даю возможность процессам сновидящего тела подсказывать  мне, что может случиться и что делать дальше. Это единственный паттерн, которому я следую. Я не давлю на людей. Их тела и души знают больше, чем я".     

 В этом смысле специалист по процессуальной работе — современный даос, очарованный  “бесконечным потоком” природы. Процессуально-ориентированный терапевт пытается раскрыть спонтанные явления природы, в то же время зная, что нельзя торопить их и манипулировать ими, необходимо относиться к ним бережно, позволяя проявиться только своим особым образом и в выбранное ими время.

     Поскольку процессуальная работа приспосабливается к изменениям природы, она сама становится очень подвижной. Она делает акцент на изменчивости природы и поэтому в любой момент требует принять на вооружение особенности всех известных терапевтических форм. Она напоминает фрейдистский анализ в тот момент, когда клиент размышляет о раннем детстве. В следующий момент процессуальная работа похожа на гештальт-терапию, когда зачарованный яркой “фигурой сна” клиент начинает говорить в ее стиле. Следование за бессознательным клиента и повторяющимися движениями может развиться в танцевальную терапию. Поэтому любая сессия может включать танец, гештальт-терапию, словесные ассоциации, активное воображение, работу с телом и взаимоотношениями и еще много разных методов.

Процессуальные и даосские метанавыки

     В следующих главах я в общих чертах описываю метанавыки, которые могут встретиться в процессуальной работе, делая акцент на их осознании и интерпретируя их при помощи примеров из практики моего мужа. Однако эти примеры всего лишь способ укоренить даосские убеждения в практике.

     Позвольте мне осветить некоторые основные качества процессуально-ориетированного терапевта. Например, этот терапевт отмечает в себе гибкость, которая позволяет ему изменяться от момента к моменту, подобно тому, как природа сама избирает свой уникальный путь, плавно переходя от глубоких внутренних состояний к внешним экстатическим переживаниям, от индивидуальной работы к групповой. Даос обращает внимание на свое стремление сопротивляться изменениям, а затем на внезапную сочувствующую открытость всем сторонам жизни. Иногда ему присуща отстраненность, которая обеспечивает необходимую дистанцию и перспективный взгляд на происходящие события. Специалист по процессуальной работе время от времени ленив, что не мешает ему быстро собраться и уловить жизненную энергию, как будто она витает прямо перед ним. Как мудрец, он может быть столь же серьезным и респектабельным, сколь игривым и смешливым, иногда обнаруживает полнейшее незнание и, подобно ребенку, относится к жизни так, как если бы она сплошь состояла из тайн и загадок. Он может быть проницательным, как ученый. В следующую секунду он откроет в себе шамана, который отодвинет консенсусную реальность на задний план и величайшие тайны природы будут учить его. Наконец, его социальные знания позволяют ему понять, что индивидуальная работа причудливо связана с нашим огромным миром.

     Хотя в последующие примеры включены фрагменты визуальной, вербальной, кинестетической работы, а также работы со взаимоотношениями и большими группами, те терапевты, которые, к примеру, работают главным образом аналитически с вербальным материалом и активным воображением, будут проявлять эти навыки привычным образом и работать со слуховым и визуальным материалом. Специалисты по работе с телом будут демонстрировать эти метанавыки, придерживаясь телесного процесса клиента. Терапевты работающие с кинестетикой воплотят метанавыки таким образом, чтобы сделать акцент на движении.

     С тех пор, как я начала развивать теорию метанавыков, этот термин получил широкое распространение в сообществе специалистов по процессуальной работе. Арни использовал его в своих книгах "Лидер как мастер боевых единоборств: введение в глубокую демократию" (The Leader as Martial Artist: An Introduction to Deep Democracy) и "Среди пламени: политика осознания" (Sitting in the Fire: The Politics of Awareness), которые подчеркивают не только навыки, но и метанавыки, необходимые в работе с большими группами и конфликтными ситуациями. Какие применения мы найдем метанавыкам в будущем — зависит от нас.

     В следующих главах приведены практические примеры, касающиеся в основном индивидуальной работы (кроме одиннадцатой главы, где речь идет о группе детей), взятые из семинаров, посвященных введению в процессуальную работу, процессуальной работе с хроническими телесными симптомами, работе с движениями и работе с детьми. Эти семинары проходили в Восточной Азии, Западной Европе и в Соединенных Штатах.

     Эти главы — живой взгляд на мир метанавыков. Каждый случай иллюстрирует различные навыки; впрочем и терапевта во время работы постоянно посещают разные чувства и настроения. Я освещаю конкретные метанавыки и описываю их в приводимом после каждого случая комментарии. Я усиливаю их аналогиями из воинских искусств, дзэнской философии, даосизма, китайской живописи, из работ Карлоса Кастанеды и современной физикой.

1. СОЧУВСТВИЕ

     О действительно хорошем терапевте клиенты часто говорят как о сочувствующем или сопереживающем человеке. Он обладает особыми чувственными способностями, позволяющими понять и ощутить, чем живет клиент. Кроме того, сочувствие является важной характеристикой многих духовных традиций.

     Каждому известно, насколько лучше мы себя ощущаем рядом с сочувствующим и внимательным к нам человеком. Это чувство может быть столь значимым, что его наличие, равно как и отсутствие, способно определить отношения с этим человеком. И все мы знаем, что лучше отнестись к себе с сочувствием, нежели отвергать с антипатией и недоверием.

     На языке процессуально-ориентированной работы сочувствие определяется совершенно специфическим образом, включая все аспекты отношения к себе самому. Прежде чем приступить к описанию этого духовного умения и возможностей его использования в терапии и повседневной жизни, давайте рассмотрим пример, взятый из одного семинара, который мы проводили в восточно-азиатской стране. Работа была переведена на английский с родного языка, на котором говорил этот человек.

Лихорадка

     Молодой мужчина лет двадцати заявил о своей проблеме. При рождении он получил неврологическую травму и теперь хотел бы исследовать один из своих телесных симптомов. Говорил он тихо и медленно. Его большие пальцы были скрючены. Он сказал, что испытывает сильную дрожь всякий раз, когда напряжен, и не может расслабиться. Он обращался к врачам, но это не помогло. Вот и сейчас он чувствует эту дрожь в руках. Арни начал работать с его телесными переживаниями, остальные наблюдали.

     Арни заметил, что, должно быть, это ужасно — не иметь возможности расслабиться, и затем спросил у мужчины, хочет ли тот понять, что представляет собой его тремор. Молодой человек усмехнулся и замялся в нерешительности. Арни сказал, что понимает его сомнения, хотя возможно этот неприятный симптом мог бы научить его чему-нибудь полезному. Мужчина заинтересовался и согласился побольше узнать о нем.

     Арни посоветовал ему усилить ощущение дрожи, позволив ей распространиться через руки по всему телу. Вскоре мужчину уже всего трясло.

     Затем Арни спросил, мог бы тот заставить трястись и его, Арни, тоже. Т.е. вместо того, чтобы чувствовать себя жертвой, он мог бы сам стать творцом симптомов и заставить Арни трястись. Помедлив, мужчина подошел к Арни, робко протянул руки и начал трясти Арни сначала за плечи, постепенно перейдя к кистям. Его собственная дрожь прекратилась.

     “Что ты со мной делаешь?” — спросил Арни.

     Молодой человек молчал, подбирая слова, чтобы выразить нарастающие в нем чувства. И вдруг с болью в голосе закричал: “Я хочу сообщить, что мне очень плохо!!!”

     Арни ответил: “Не останавливайся, продолжай говорить все, что ты чувствуешь”.

     Мужчина начал понемногу отталкивать Арни и в истерике кричать:  “Очнись! Вот она, боль!!!” Страдания этого человека увидели и ощутили все в группе. Он рыдал. Некоторое время он и Арни оставались в этом разрывающем сердце состоянии.

     Спустя некоторое время Арни спросил его, хотел бы он вернуться к тому моменту, когда его движения превратились в легкое отталкивание. Мужчина опять начал понемногу толкать Арни, а потом вдруг толкнул с такой силой, что Арни очутился в другом конце комнаты: “Прочь с моей дороги!!”

     Арни повернулся и сказал: ”Да! Ты ненавидишь то давление, которое испытывал все это время”.

     Молодой человек кивал головой и плакал. Некоторое время они стояли обнявшись.

     После небольшой паузы Арни спросил, не хочет ли он еще раз поэкспериментировать с тем сильным толчком, чтобы лучше понять его. Немного поразмыслив, мужчина изо всех сил толкнул Арни. После нескольких попыток на его лице появилась улыбка. Ему нравилась обретенная сила. Арни сказал: ”Тебе не стоит пассивно стоять в стороне, иногда полезно расчистить себе дорогу!”  И пояснил: ”Ты не можешь расслабиться, потому что тебе необходимо использовать эту энергию в повседневной жизни”.

     Арни отобразил его толкательные движения, чтобы он мог понять, как же эту энергию применить в повседневной жизни. Мужчина присоединился к нему. В ритме этих совместных движений Арни говорил: ”Да, делать эти движения ... и ... вместе с тем ... думать, как использовать их ... в повседневной жизни”.

     Вдруг молодой человек произнес: ”Я хочу направить эту энергию на то, чтобы стать политиком!”

     Арни остановился как вкопанный. “Ух ты! — сказал он, — всякий, кто знает, что значит чувствовать и страдать и жить с физическими недостатками, — достойный политик. Всем нам нужен человек, который может говорить от чистого сердца!”

     Мужчина согласился и сказал, что очень хочет говорить о своих страданиях и страданиях других людей, но он довольно застенчив. На что Арни отвечал: ”Мне нравится твоя застенчивость, но еще я люблю твою силу и политика в тебе. Нам всем это необходимо!”

     Мужчина смотрел на Арни с пониманием и облегчением, молча размышляя над посланием своего симптома. Затем они слегка поклонились друг другу и он сел на место.

Сочувствие в процессуальной работе

     Перед тем, как приступить к обсуждению этого случая, давайте определим сочувствие с точки зрения процессуальной работы, а именно как развитие заботы и внимания по отношению к тем частям самих себя, которые мы любим и с которыми отождествляемся, и в то же время равное внимание и достойную оценку аспектов нелюбимых, отрицаемых и далеких от нашей идентичности. Сочувствие подразумевает помощь всем этим частям в раскрытии и проявлении их сущности и значения. Следовательно, сочувствие означает внимание ко всем аспектам наших переживаний и сознательное участие в раскрытии каждого.

     Это определение сочувствия исходит из теории процессуальной работы, которая утверждает, что лишь когда представлены все части нас самих, наших взаимоотношений или групп, тогда мудро работают наши индивидуальные, парные или групповые системы. Эти убеждения открывают совершенно особые метанавыки в терапевте, который верит во внутреннюю мудрость человека и процесса, в каком бы облике ни предстал этот процесс — в виде “монстра”, хронического симптома, зависимости, экстремального состояния или "дикой" группы. Только когда застенчивость этого мужчины, как и его сила осознаются, тогда его процесс несет смысл и мудрость.

Технология сочувствия

     Сочувствие в процессуально-ориентированной психологии — это не только особое чувственная способность открыться навстречу разным переживаниям. Это и научная подготовка, которая поможет открыть те переживания, о которых мы обычно и не подозреваем. Как правило, мы замечаем те аспекты наших переживаний, которые близки к нашей собственной идентификации (первичный процесс), и не обращаем внимания на переживания и сигналы, далекие от этой идентичности (вторичный процесс). Эти сигналы непреднамеренны и могут приводить нас в беспокойство. Вторичные переживания могут проявиться, например, в спонтанных, незавершенных движениях (таких, как лицевой тик, неуверенная походка), телесных симптомах, трудностях взаимоотношений, образах сна или происходящих рядом с нами синхронностях (например, пронзительный крик птицы в решающий момент). Вторичные явления по сути своей — неведомые тайны, ожидающие разгадки. Они несовместимы с нашими идентичностями. Если нам неизвестно различие между первичными и вторичными процессами, мы можем поддерживать только  первичные процессы, свои и клиента, и упустить иные аспекты, которые пытаются обратить на себя внимание.

     В приведенном примере Арни оценил  первичный процесс мужчины. Он застенчив и очень хочет расслабиться. Арни обратил внимание также и на вторичный его процесс — беспокоящие телесные симптомы и движения. Позиция сочувствия позволяет нам раскрыться навстречу симптомам человека, вообразить, что они могут быть дверью в новый мир, к новым решениям и иным снам.

     Почему процессуальная работа определяет сочувствие подобным образом? Нам гораздо проще любить те части себя, которые нам нравятся, но многие ли реально ценят те аспекты самих себя, которые бы не хотелось иметь вовсе? Истинная любовь всеобъемлюща: в круг ее забот попадают все части Я. Все мы иной раз испытываем пренебрежение. Несмотря на то, что оно отражает некую внешнюю реальность, часть его может относиться к нашей неспособности развить разные стороны собственного Я, а часть — к неприятию тех необычных или спонтанных аспектов наших переживаний, которые могли бы привести к невиданному творчеству и мудрости.

     Поскольку здравый рассудок обычно блокирует и отрицает переживания, идущие вразрез с нашими идентичностями, “вторичные” элементы наших процессов редко удостаиваются должного внимания. Даже самые доброжелательные терапевты могут пропустить некоторые элементы процесса своего клиента. Медитация или терапевтическая практика, которая сконцентрирована на непрекращающемся осознании, может, например, перескочить через едва блеснувший вторичный процесс, если терапевт не поможет клиенту вернуться и обратить на него внимание. Терапевтическая система, которая сосредоточена на визуальном материале, может упустить слабый сигнал внутрителесных переживаний. Многие из нас день за днем используют визуальные или аудиальные  переживания, блокируя непривычные двигательные сигналы или конфликтные взаимоотношения.

     Одна из причин, по которой мы не обращаем внимание на вторичный процесс — существование “барьера”. В процессуальной теории барьер — это граница между известным нам миром и неизвестным. Он возникает в тот момент, когда появляется нечто новое и непознанное, и мы чувствуем нерешительность и желание вернуться к хорошо знакомой идентичности. Иногда люди хихикают, их одолевают сомнения или они становятся стеснительными перед барьером, когда предстоит новое переживание. В такой момент сочувствующий, сопереживающий терапевт следует за процессом клиента. Если тот хочет перешагнуть барьер и ступить на новую территорию — это призыв следовать за ним. Если клиент останавливается перед барьером, терапевт в состоянии больше узнать о том, что именно удерживает его. Возможно, человек просто нуждается в поддержке. В нашем примере барьер возник, когда мужчина вплотную приблизился к состоянию лихорадки. Арни заметил нерешительность, но затем сильное желание клиента исследовать это незнакомое переживание взяло верх.

     Метанавык сочувствия помимо чувств требует еще и точного осознавания. Необходима технология сочувствия, которая позволит нам различать и оценивать все стороны природы. Это требует осознания барьера и внимательного, с любовью, принятия этого динамичного момента. Когда мы открываем эту чувственную позицию внутри себя, мы можем использовать ее сознательно, чтобы заметить и раскрыть всевозможные стороны жизни клиента. Так сочувствие становится метанавыком.

2. ПЕРЕРАБОТКА

     Сочувствие как метанавык требует, чтобы мы обращали внимание на необычный и нежелательный опыт, а не просто отправляли его "на свалку". Более того, мы замечаем его, подбираем и, подобно  средневековому алхимику, священнодействуем над ним, пока не превратим его в золото или не раскроем его секреты. Сочувствие делает из нас современных экологов, чтобы перерабатывать не только пластик и бумагу, но и переживания, которые мы обыкновенно отбрасываем за ненадобностью!

     Как экологи мы открываем духовное в мирском. Мы находим настоящие жемчужины в сигналах, на первый взгляд незначительных, слабых. Любое беспокойство, резкое изменение позы или случайная оговорка возможно полны смысла и мудрости. Работая с человеком, супружеской парой или группой, терапевт ничего не принимает на веру. Он становится "переработчиком" тех сторон индивидуальной или коллективной жизни, которые мы обычно игнорируем.

     При чтении следующих примеров, проверьте, сможете ли вы обнаружить те детали, которые мы, как правило, не замечаем, отбрасываем или считаем само собой разумеющимися. После примера мы рассмотрим переработку как метанавык, а также приемы, необходимые для того, чтобы помочь этим переживаниям раскрыться.

Сила орхидей!

     90-летняя женщина по имени Маргарет говорит, что хотела бы поработать с собой. Она сидит в кресле лицом к Арни.

     М (решительным голосом): Я  дала обещание прожить еще десять лет, (пауза) все так удивительно.

     А: Обещание жить, потому что ... ?

     М: У меня есть работа, которая доставляет мне огромное удовольствие.

     А: Что за работа?

     М: Обслуживать, воспитывать, заботиться.

     А: Первым Вы упомянули "обслуживать".

     М: Я чувствую, что нужна, и мне это нравится, от этого зависит, буду я жить или нет ... (пауза).

     А: Для кого?

     М: Для меня. (Она опускает глаза и замолкает)

     А: И для других?

     М: Да. (Пауза) Я с радостью ощущаю, что мы познаем и растем вместе, и так я провожу все свое время.

     А: А еще что?

     М: Это почти все (она замолкает и на какой-то момент опускает глаза).

     Вы что-нибудь заметили? Если вы не принимаете все подряд на веру, на что бы вы обратили внимание? Да, тот крошечный сигнал, на который мы могли бы закрыть глаза, — пауза, в ответах Маргарет. В этом то и есть загадка, поскольку все это не слишком соответствует ее намеренному, первичному процессу — разговору о жизни. Мы еще не готовы понять этот сигнал; он так призрачен, так легко принять его за само собой разумеющееся. Давайте, однако, посмотрим, что произошло, когда сигнал оценили и позволили ему раскрыться.

     А: Я обратил внимание на паузы в разговоре сейчас и до этого.

     М: Почему? Они Вам понравились? Что они Вам говорят? Я не могу реагировать так быстро. Раньше бывало я всех опережала...

     А: Как раз сейчас Вы могли бы приостановиться и посмотреть, что же происходит в этих паузах.

     М: (многозначительно) Что происходит в этих паузах ... (Она на минутку замолчала, и вместе с Арни они сидели молча, глядя вниз. Вот она глубоко вздохнула и тихо произнесла) Осознание... Сущность ... Что бы ни случилось ... (и затем возбужденно) Пришло время нюхать цветы!

     А: О! Давайте нюхать цветы вместе.

     М: (На какой-то миг она замолчала, посидела с закрытыми глазами, потом посмотрела вверх и сказала почти мечтательно) Орхидеи.

     А: Можете ли Вы понюхать их?

     М: (улыбаясь) Да, я могу понюхать их и представить, как они распускаются.

     А: Вы видите их, нюхаете их, они распускаются, как наяву ... на что похожи их движения?

     М: Они очень несмело протягивают свои бутоны, нежные и яркие. (Одной рукой она начала делать плавные движения)

     А: Могли бы Вы показать это обеими руками? Могли бы привстать ненадолго?

     М: (Они встали, и Маргарет начала двигать руками очень мягко и медленно) Они очень нежные.

     А: Продолжайте, будьте нежной орхидеей. (Она двигается прекрасно, мягко, как будто исполняя очень медленный и грациозный Тай-Чи.)

     М: Дыхание заставляет их колыхаться. (Маргарет помолчала в нерешительности и сказала) Но я не всегда хочу быть нежной орхидеей!

     А: Вы можете быть кем угодно.

     М: (В раздумье) Пожалуй, я пока побуду орхидеей. (Она опять начала делать свои движения) Раньше я всегда избегала делать такие веши. Сейчас это неважно. (посмеиваясь и повторяя в раздумье) Совсем неважно!

     А: Вы настоящая орхидея! (Вся группа засмеялась, восхищаясь ее искренностью и очаровательными движениями.)

     М: (Поворачиваясь к Арни) Эй, как это нам удалось отколоть такую штуку с орхидеями? Вы знаете, я ходила на свадьбу и там была масса, масса орхидей. Так красиво!

     А: Да, очень много.

     М: (Опять садясь ) Что мы будем с ними делать? Я, пожалуй, нарисую все те, которые видела сегодня утром. Я прожила очень длинную и интересную жизнь. Я верна своему обещанию и очень хочу жить, и у меня есть для Вас новость — я еще поживу!

     А: Существует много способов жить. Сейчас говорила орхидея или какая-то другая Ваша часть?

     М: (Застенчиво посмеиваясь) Это была сильная часть меня. Вы знаете, хотя орхидеи на вид очень хрупкие, в действительности они крепкие. Они не похожи на тощие старые растения, засыхающие на стебле.

     А: Вы обладаете силой орхидеи!

     М: Сила орхидеи! Мне это нравится!

     Цветущие орхидеи "выросли" из незаметных пауз в разговоре с Маргарет — буквально из воздуха, из незначительных сигналов и жестов, где обретаются божественные, сновидящие процессы!

Разум новичка

     Чтобы заметить те стороны переживаний, которые кажутся незначительными, нам пригодится дзэнская позиция, названная разум новичка. Это разум — или, возможно, сердце — открытости и беспристрастности. Он не затуманен знаниями, но свободен и непосредствен настолько, чтобы следовать за тем, что обычно мы забываем или на что не обращаем внимания. Судзуки напоминает:

     “Если твоя голова пуста, это означает готовность к чему угодно, открытость ко всему. В голове новичка кроется много возможностей; в опытной голове — несколько”.

     Разум новичка позволяет нам заметить и оценить нелогичные на первый взгляд события. Судзуки приравнивает эту позицию к сопереживанию. “Когда ваша душа сопереживает, вы не ограничены в возможностях.”

Первичные процессы описывают вторичные явления

     Одна из ловушек, путающая неискушенный разум новичка, — привычка нашего первичного процесса, или идентичности, навешивать ярлыки на необычные и неизвестные переживания. Такие названия, как “тремор”, “застенчивость”, “злость”, “плохое настроение”, “мигрень” или “паузы” — все это способы нашего обычного сознания определить, организовать и кристаллизовать вторичные явления, сковать их прочной формой. Это стремление довольно естественно, да к тому же сами названия — просто этикетки сигналов, которые находятся в процессе преобразования. Такое именование переживания похоже на фотографирование движущейся машины. Фотография никогда не даст объяснения и не покажет, где сейчас находится эта машина.

     Лао Цзы выразил это по-другому. “Дао, о котором можно рассказать, не является неизменным Дао”. Однажды обозначив, мы пытаемся закрепить это Дао. Но мы не должны ошибиться, давая имя самому Дао. Дао — есть беспрерывное течение процесса. Даосские предсказания, Ай-чин, описывают  направление течения Дао в данный момент в форме гексаграмм или картинок с “движущимися линиями”. Эти линии указывают на изменение, присущее любой картинке или переживанию. Процессуальная работа заостряет внимание в большей степени на этой “движущейся линии”, динамичной, изменчивой природе, чем на статичной гексаграмме.

     Поэтому специалист по процессуальной работе сконцентрирован на возможном процессе, промелькнувшем в один миг, который мы не можем понять и который расстраивает и разрушает наши идентичности. В нашем примере это были паузы, которые, раскрывшись, превратились в переживание слитности с орхидеями. Специалист по процессуальной работе улавливает движение внутри, казалось бы, статичного состояния и помогает ему естественным образом раскрыться. Поэтому мы делаем акцент на движении и изменении, присущих нашему сновидящему процессу.

Сочувствие и опыт переживания

     Вот мы заметили нечто такое, что обычно бы посчитали само собой разумеющимся, и что дальше? Что значит понять эти события? Это подводит нас к другому буддистскому учению. Мы не сможем понять происходящего, оставаясь в стороне и присваивая ему всякого рода названия и интерпретации. Вместо этого, говорит Д.Т.Судзуки, мы должны окунуться в происходящее и, придерживаясь динамичной точки зрения, позволить событиям объяснить самих себя. Мы ничего не сможем сказать по поводу пауз в речи Маргарет, если будем взирать на них с расстояния. Они сами расскажут нам о себе, если мы поможем им раскрыться.

     Работая с телесными симптомами, с вредными привычками, трудностями взаимоотношений либо с групповыми конфликтами, специалист по процессуальной работе не остается со своими первоначальными знаниями об этих состояниях, но пытается войти "в реку переживаний" и понять их изнутри. Он знает: стоит только начать распутывать процессы, как они обнаружат новые миры, истории, решения и творческие возможности, которые нельзя предсказать наперед. Он дифференцирует элементы опыта, а затем скромно отходит в сторону, позволяя процессу самому быть своим учителем и проводником.

Усиление

     Алхимики брали некоторые вещества, клали их в горшок и нагревали на огне, пытаясь превратить в золото. Они использовали для этого разные процессы, но неизменным оставалось их особое внимание и благоговение, которые и создавали атмосферу, единственно возможную для свершения превращений.

     Специалист по процессуальной работе, как алхимик, окружает заботой и “готовит” спонтанные события, акцентируя их и усиливая их сигналы. Усиление — это внимательное наблюдение за сигналом и его интенсификация в особом сенсорно-ориентированном  канале, в котором он обнаружился, чтобы его послание могло проявиться полностью.

Каналы

     "Усилить сигнал" означает обнаружить канал, в котором он находится, и далее интенсифицировать это переживание. Если сигнал идет по визуальному каналу, то его можно усилить более пристальным рассмотрением этого видения, его цвета, очертания, формы или, может быть, увеличить картинку. Слуховые переживания могут быть усилены, если мы очень внимательно прислушаемся к звукам, а по голосу сможем узнать, мужчина это или женщина. Усиление спонтанных движений могло бы включать в себя нарастание пространственного переживания данного движения или переход на замедленный темп. Телесные ощущения одной части тела можно усилить, перенеся это чувство на все тело.

     В каком канале началась работа с Маргарет? Паузы, как оказалось, находились в проприоцептивном канале (канале телесных ощущений), поскольку она опускала глаза вниз и, по-видимому, что-то чувствовала. Поэтому усиление заключалось в обращенной к ней просьбе: отметить, что происходит, когда она поглощена своими внутрителесными ощущениями. Она начала перерабатывать этот неизвестный сигнал, сконцентрировав на нем все свои чувства.

Переключение каналов

     Однажды усилив данный сигнал в его канале, вы можете обнаружить другой способ, который использует сама природа для усиления информации. Переключение каналов. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, как, сосредоточившись на звуке, вы неожиданно меняли канал и замечали новые ощущения в своем теле? Наполненное переживание помогает сознательно изменить каналы и дает возможность процессам выразить себя полнее. Если вы заметили нечто, почему бы не перевести эту картинку во внутрителесные ощущения? А как насчет выражения этого телесного чувства в движении и звуке? Подслушав ненароком чей-то разговор, попытайтесь представить себе этих людей.

     В нашем примере работа началась в проприоцептивном канале. Переключение каналов началось, когда Маргарет стала нюхать орхидеи и затем увидела их. Она использовала и кинестетический канал, поскольку начала двигаться подобно прекрасным орхидеям и представлять, как привнести это переживание в повседневную жизнь. При помощи усиления и переключения каналов она обнаружила более значительный сновидящий процесс, проглядывающий сквозь паузы.

Измененные состояния сознания

     Чтобы переработать вторичную информацию, терапевту необходимо, говоря словами дона Хуана, ”остановить мир”. Это значит временно выйти из консенсусной реальности. Шагнув за пределы наших обычных идентичностей, мы обнаруживаем себя в измененном состоянии сознания, в котором может появиться новая информация.

     Обычно наше сознание стремится удержать все, что знает. Однако способность на какое-то время оставить мир наших обычных идентичностей в итоге может оказать большую услугу как личности в целом, так и группе. В работе с Маргарет мир остановился в тот миг, когда она задумалась о своих паузах. Арни заметил, что Маргарет опускала глаза во время этих пауз, и помог ей последовать за этим измененным состоянием сознания.

     Плыть по  волнам измененного состояния — это решающее умение в работе с комой и экстремальными состояниями. Терапевту нужно использовать коммуникационные методы, которые взаимодействуют напрямую с людьми в измененных состояниях сознания. Это идет в разрез с тем, чтобы просить их приспособиться к нашей реальности и способам коммуникации. От того, способен ли терапевт построить свою работу именно таким образом, зависит, будет ли человек чувствовать себя изолированным или нет. Арни говорит:

     "... Многим людям, проходящим через такие измененные состояния, нужна наша помощь, чтобы получить ясное и полное представление о своем "я". Действительно, они хотят личностного общения. Многие предпочитают его обычному сочувствию. Без этого можно упустить момент, когда разум стремительно несется к морю в клокочущем водном потоке".

     Как-то раз мы работали с мужчиной, находящимся в коматозном состоянии; он лежал при смерти, задавленный пневмонией. Вместо того, чтобы считать, что скрежещущие звуки, издаваемые им при дыхании, происходят  единственно по причине скопившейся в его легких жидкости, после необходимых медицинских процедур мы усилили издаваемый им шум. Мы имитировали его звуки, добавили другие. Мужчина начал отвечать нам звуками, и так мы установили целую коммуникационную систему. В результате он вышел из комы и начал по-настоящему кашлять и отхаркиваться, и в этих звуках мы разобрали слова детской песенки. Его легкие прочистились, и теперь мы пели вместе с ним! Его хрипы были началом праздничных событий!  Весь следующий день его не покидало хорошее настроение, он был переполнен любовью к окружающим, и этой же ночью тихо умер.

3.  СКЛОННОСТЬ К ИГРЕ

И ОТСТРАНЕННОСТЬ

     Когда мы становимся взрослыми, спонтанность и свобода ребенка часто остаются в стороне, и мы нередко упускаем их в терапевтической практике. Эта глава начинается с примера, где склонность к игре ребенка есть и у клиента и у терапевта. Далее мы самым внимательным образом  изучим этот метанавык, и, кроме того, метанавык отстраненности.

Злая ведьма

     Белокожая американка сказала, что иногда ей кажется, будто она теряет рассудок. Женщина поведала, что обнаружила в себе нечто дьявольское, неистовую и злую ведьму. Она всегда знала о ней, затаившейся где-то глубоко внутри, и надеялась, что та никогда не даст о себе знать. Она боялась и ненавидела ее. Что делать?

     Бесстрашный Арни подошел к ней и как охваченный любопытством ребенок сказал:

     — Ух ты, а давайте посмотрим на эту ведьму!

     — Что?! — оторопела женщина, — Я хочу избавиться от нее!

     — Да, я понимаю, — сказал он, — но Вы только покажите мне на секундочку, на что эта ведьма похожа. Вам нельзя и дальше оставаться с ней.

     — Хорошо, но я тебя предупреждала, — сказала она, — лучше поостеречься ... она уже здесь!

     Лицо женщины начало покрываться морщинами, ее глаза сделались маленькими и блестящими, а волосы, казалось, вдруг встали дыбом. По мере того, как искажалось ее  лицо, то же самое происходило и с ее телом: плечи поднялись, туловище изогнулось, пальцы скрючились и стали похожи на когти! Она бросила быстрый, угрожающий взгляд на Арни.

     — Доброе утро! —  приветливо сказал Арни, широко раскрыв глаза. — А я и не знал, что Вы здесь! (Взволновано) Давайте как следует все посмотрим!

     Арни слегка потянул женщину за ее сучковатую руку, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Неожиданно женщина-ведьма быстро, изо всех сил обхватила его вокруг талии и, сделав выпад в сторону его коленей, схватила Арни за ноги. Он удержал равновесие, и началась бурная схватка.

     Все это время Арни внимательно следил за энергичными движениями женщины — и когда она толкнула его и теперь, когда они в исступлении катались по полу. Женщина-ведьма несколько раз неожиданно тявкнула и взвизгнула и в конце концов ... захихикала!!! Что-то изменилось!

     Она больше не боролась. Ее сильные движения превратились в маленькие прыжки. Она смеялась и визжала, используя руки Арни как опору и, отталкиваясь от них, подпрыгивала высоко в воздух. Они вместе играла и прыгали.

     Вдруг женщина с удивлением посмотрела на Арни, и он спросил:

     — Что за блеск сейчас в Ваших глазах? Что-то изменилось!

     Она очень торжественно произнесла:

     — Я  больше не злая ведьма!

     — Да, и кто же Вы теперь?

     — Я в точности как шаловливый ребенок. Я люблю играть и смеяться и чтобы кто-нибудь по-настоящему занимался со мной! Это так здорово, а я отказалась от всего этого, когда была ребенком. Во мне было много дикой энергии, но я сдерживала себя, потому что считала: девочке это совсем не к лицу. Я так долго шла к такой себе. Так здорово проделывать это вместе с Вами, повстречать кого-то, кто бы поиграл со мной!

     — Да, — сказал Арни. — Эта злая ведьма явилась напоминанием о необузданном и игривом ребенке, который пытался выбраться наружу. Она прекрасна! Я люблю играть с ней! Как радостно познакомиться с Вами такой!

     * * * * *

     В этом примере мы можем отметить несколько метанавыков. Для начала мы обратили внимание на сочувствия, когда Арни приветствовал отверженную часть этой женщины, то есть то переживание, которое она первоначально назвала “ведьмой”. Арни не ограничился описанием ее состояние (см. главу 6). Действительно, изображение этой женщиной своего переживания в виде “злой ведьмы”, скорее всего, происходит из социальной категоризации и подавления женской энергии и силы. Поэтому, вместо того, чтобы остаться в этой статичной картинке, они переработали эту информацию и, раскрыв ее, обнаружили радость и экстаз игривого ребенка.

     Арни также пребывал в игривом и непредсказуемом настроении. А теперь давайте исследуем метанавыки склонности к игре, юмора и отрешенности.

Игра

     Склонность к игре и ребячливость проявляются, когда мы испытываем любопытство. В них есть чувство свободы и непосредственности по отношению к переживаемым жизненным событиям. В такие моменты мы готовы открыть что-то новое.

     Поступая по-детски, мы раскрепощаемся и глубже погружаемся в, казалось бы, неизменное переживание. Это состояние готовности к игре возникает из особого мировосприятия, которое многие из нас несут в себе с детства, — из радости и изумления перед загадочными и непредсказуемыми картинами жизни. Лао Цзы напоминает, что мы должны “еще раз стать маленькими детьми”.

     "Мудрец в миру застенчив и покорен — он выглядит смущенным.

     Люди смотрят на него и слушают.

     Он ведет себя как маленький ребенок".

     Как хочется повернуть жизнь к себе лицом! Насколько захватывает открытие сокровенного процесса, который только этого и ждет! Буддисты назвали бы этот метанавык “экстазом” или "живым удовольствием":

     "Радостный интерес к происходящему... Принятие закона Дао наполняет наши умы великой радостью и продлевает момент экстаза. Настоящее наслаждение в поисках истины приводит к бодрости духа".

Игровое начало и свобода

     Склонность к игре освобождает нас от обычных идентичностей и общепринятых норм. "Игривость" как качество терапевта может внести изменение в стиль его работы, раскрыть иррациональные импульсы и сигналы, впустить в ситуацию нечто абсурдное или заставить его двигаться, играть или петь и просто чувствовать себя во время работы свободнее. Это могло бы быть и приглашением расслабиться в моменты усталости, зацикленности или тупиковой ситуации. Позволив возникнуть этому чувству, мы можем открыть дорогу новым знаниям и прозрениям.

     Я вспоминаю, как работала с довольно застенчивой женщиной, которая, как она сама сказала, чувствовала себя очень подавленной. Здесь не имеет значения, что я предложила, но она стала еще глубже погружаться в свою депрессию. Чувствуя себя утомленной и не зная как выйти из тупика, я начала прислушиваться к своим импульсам и, к полному моему удивлению, ощутила в себе ребенка, которому хочется поиграть. Я спросила, не будет ли она возражать, если я попробую исследовать свои чувства. Получив ее согласие, я начала прыгать и играть в игрушки, которые находились в моей комнате. Вдруг женщина засмеялась и подползла ко мне на коленях. Мы с ней довольно долго играли и смеялись, как маленькие дети. Женщина поведала мне, что стала настолько взрослой и ответственной, что теперь и не подступиться к тому ребенку, который жил внутри нее. Поэтому то она и сделалась такой угрюмой и потеряла интерес к жизни. Она поняла, что ей необходима "игривость", чтобы стряхнуть с себя это состояние и жить по-новому.

Юмор и глупость

     Склонность к игре как метанавык неразлучна с чувством юмора. Жизнь — штука забавная, а иногда даже смешная. То тут, то там можно встретить шутников, ловкачей, клоунов, комедиантов и сумашедших, способных рассмешить и заставить по-другому взглянуть на жизнь. Сочинения  даосов всегда полны юмора. В Китае к художнику относятся как к человеку “глупому, сумасшедшему, с причудами или эксцетричному”.

Каждый день — прекрасный день

     Самую яркую демонстрацию ребячливого, игривого состояния я наблюдала в Японии во время нашей встречи с дзэн-буддистским учителем. Когда он вышел приветствовать нас,  его рот растянулся в улыбке, глаза лукаво прищурились, да и весь он был окутан тончайшим покрывалом смеха. Какое удовольствие встретить архетипичного дзэнского учителя!

     Откуда только берется это безграничное счастье? Какая вера стоит за его духовным мастерством? Когда мы спросили его об этом, последовал ответ: ”Каждый день — прекрасный день!”

     Учитель воспринимал каждое переживание так, как если бы оно было единственно правильным в данный момент. Он мог рассказывать о чем-то достаточно серьезном, а через мгновение хохотать до слез. Вера в то, что “каждый день — прекрасный день”, напоминала нам: если мы хотим плыть по волнам наших переживаний, нам необходимо верить, что все самое абсурдное, непомерно трудное, мучительное и загадочное исполнено смысла. Если мы больны или на улице дождь, то все же этот день может быть прекрасным, если "забраться внутрь" этих ощущений и творчески помочь им раскрыться.

Отстраненность

     Детский взгляд на мир и отношение ко всему с юмором тесно связаны с другим метанавыком — отстраненностью. Отстраненность — это особое чувство, при помощи которого мы выходим из сложившейся ситуации, отступая назад и открывая “мета” точку зрения, или, другими словами, внешнюю точку зрения. Всем нам знакомо чувство отстраненности в те неуловимые моменты, когда, откинувшись на спинку стула, мы слегка цепенеем или впадаем в транс. Погрузившись в это чувство, мы получаем возможность взглянуть на драму жизни со стороны.

     Точно так же терапевт, целиком поглощенный первичным процессом клиента, может действовать не столь эффективно, как тот, который, почувствовав в себе отстраненность, на какой-то миг отступает назад. Более широкая перспектива может дать информацию о тех аспектах процесса, которые каким-то образом выпали из его поля зрения. Возможно, он настолько запутался в происходящем, что упустил какие-то детали. Следуя за своей отстраненностью, терапевт вместе с тем выходит за границы привычных способов работы и отношений, опять становясь гибким и открывая внутри себя свободный дух экспериментаторства.

          Юмор и отстраненность несут в себе слегка непочтительное, но сочувственное отношение к нашему обычному мировосприятию. Мы не только уважительно относимся к первичному процессу, который сам по себе достаточно однобок, но также твердо поддерживаем вторичный процесс и его послания. В последнем примере, Арни не остановился на страхе этой женщины перед “ведьмой”, но помог ей раскрыть это переживание и понять о себе нечто новое. Юмор и отстраненность —  вот способ объяснить нашему первичному процессу, что существует еще очень много миров, которые ждут своих открывателей.

Отстраненность в трудных ситуациях

     Отстраненность — важное умение в работе со сложными ситуациями. Отрешенный мудрец или терапевт способен пройти сквозь огонь и остаться холодным. Он в состоянии пережить вместе с клиентом трудную ситуацию, сцены жестких групповых конфликтов или организационные сложности, придерживаясь точки зрения наблюдателя, которая помогает прояснить, что происходит.

     Склонность к игре и отстраненность приближают нас к тем аспектам "я", о которых мы обычно забываем. Они напоминают нам о духе детской свободы, как, впрочем, и о нашей древней мудрости, которая, отойдя в сторону, смотрит на события с большей перспективы.

4. "РЫБАЛКА"

     Один из центральных метанавыков терапевта даоистского типа — это способность следить за качественными изменениями своего внимания во время работы. Он заметит и момент наибольшей концентрации внимания и момент, когда его внимание рассеяно и блуждает от предмета к предмету. Мой коллега, Ниша Зенофф (Nisha Zenoff), прекрасно описал эту способность плавно переходить от одного типа внимания к другому, назвав его “рыбалкой”.

     Вы когда-нибудь рыбачили? Вы садитесь в лодку или устраиваетесь на берегу, забрасываете удочку и затем, устроившись поудобнее, наслаждаетесь пейзажем. Настало время расслабиться и ждать. Любой хороший рыбак знает, что нервозность и напряженное ожидание — плохие помощники в этом деле. Вы просто расслабляетесь и отпускаете свои мысли гулять по синему небу и глубоким водам. Но вот леска немного задрожала. Вы приподнимаетесь и проверяете, не пора ли тянуть. Если пусто, вы возвращаетесь в состояние умиротворенности и покоя, терпеливо ожидая, что же будет дальше. Волнение приходит, когда рыба все-таки клюнет. Настает момент активных действий. Вы хватаете удочку и целиком отдаетесь этой задаче. Ловкость, сосредоточенность и точность — и вот уже рыбка извивается у вас на крючке. Искусным рыбаком можно стать, лишь соединив в себе расслабленность и сосредоточенность.

     Даос — рыбак с головы до пят. Он наблюдает изменения в природе, но ничего не предпринимает, пока не настанет момент действовать. Он настоящий минималист, который использует энергию, необходимую только для того, чтобы поймать рыбу. Он столь же точен, сколь и беспечен. В следующем примере попробуйте испытать все эти различные настроения рыбалки. Этот случай содержит материал для изучения метанавыка этой и последующей главы.

Спрятаться под коврик

     Сью, 22-летняя женщина, тяжело опустилась в кресло. Она почти неслышно произнесла, что хочет поработать над чем-нибудь, и не двигалась с места. Арни тоже сидел очень тихо. Он выглядел умиротворенно, как будто ему нечего делать. Сью довольно долго сидела молча и неподвижно. Потом она что-то невнятно пробормотала. Арни немного растерянно оглянулся и продолжал терпеливо ждать.

     Спустя некоторое время Арни медленно подошел к ней, слегка потряс за плечо: ”Давай что-нибудь делать”. Сью вяло поднялась и вышла вместе с ним  в центр круга. Она сказала, что после обеда у нее была мигрень. Она смотрела вниз, выглядела несчастной, ничего не говорила довольно долгое время и больше не двигалась.

     Арни тоже стал ждать, медленно расхаживая внутри круга. Проходя мимо Сью, он протянул ей руку и сказал: ”Пойдем, прогуляемся”. Сью взяла его за руку, и они начали ходить по комнате. Ее голова была опущена и она шагала очень медленно.

     И тут произошло нечто совершенно абсурдное. Арни заметил коврик, лежащий на полу. Он нагнулся, поднял его и неожиданно смешно натянул себе на голову. Сью тут же подошла, взяла другой коврик и сделала тоже самое. Все в комнате рассмеялись. Арни взял свой коврик и положил его Сью на голову поперек первого. Сью быстро схватила оба коврика, плотно прижимая их к голове. Теперь нам не было видно ее лица, только глаза часто выглядывали украдкой. Казалось, она спряталась под ковриками.

     Арни заметил, как быстро она схватила эти коврики, и с большим интересом и вниманием проговорил:

     — Так, раз ты находишься под ковриками, вообрази, что тебе дают коврики на голове.

     Сью очень быстро оценила ситуацию и ответила:

     — Пока я здесь, меня никто не обидит.

     Арни последовал за ее воображением и спросил, кто бы мог ее обидеть.

     — Моя мать, — последовал ответ.

     Теперь все внимание Арни было направлено на разворачивающуюся перед ним историю.

     — Что она собой представляет? — спросил Арни.

     Сью скинула с головы коврики, и обернув один из них вокруг живота, произнесла:

     — Она такая толстая!

     Арни комментировал:

     — Ты так здорово показываешь мне насколько она толстая, твоя мать.

     Он взял другой коврик и поднял его перед собой, отчасти закрыв лицо, как будто он ребенок, который загородился от матери. Произошло переключение ролей. Арни теперь изображал Сью, а Сью играла свою мать. "Ребенок" Арни сказал своей “матери”:

     — Мама, будь ко мне внимательна.

     Сью ходила по комнате как мать, медленно и размеренно, восклицая:

     — НЕТ!! Я не хочу тебя слышать, ты все время мне мешаешь! Мне надо работать.

     Арни надул губы, как ребенок, и удрученно отвечал:

     — Ты толстая старая корова! Мама, ты ходишь так медленно ... будь со мной доброй, чтобы мне не нужно было защищаться от тебя. Почему ты меня не любишь? Я всего лишь девочка.

     Сью отвечала:

     — Отойди от меня.

     Арни скривил губы и начал взвизгивать и плакать, как ребенок, одновременно преувеличивая как комичность так и серьезность положения:

     — Ох... о-о-ох. А-а-а-ах!!! Ма-а-м-ма!!!!

     Всем свои видом выражая угрозу, Сью подошла к нему и оттолкнула:

     — УХОДИ, УХОДИ!! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ!!!

     Арни закричал еще пронзительнее, намеренно подчеркивая испуг. Она неумолимо продолжала отталкивать его и затем отвернулась.

     Арни обратил внимание на энергичность отталкивающих движений Сью. Он знал, что они не могут сами завершиться. Теперь, вернувшись к роли терапевта, он посоветовал Сью как следует толкнуть его. Она застеснялась, но все-таки начала толкать его, Арни же, расставив ноги и опустив голову, уперся. Он сосредоточился на ее движениях и своих внутрителесных ощущениях. Она сказала очень определенно:

     — Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УШЛА ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ. ПРОЧЬ!!!

     Арни смотрел на нее и сказал самой Сью:

     — Вау! Я услышал. Это довольно прозрачное послание. Я знал, что тебе необходимо было самой сказать это людям — оттолкнуть от себя то, что напоминает мать! Хочешь попробовать еще раз?

     — Сью тяжело опустилась в нерешительности и обхватила голову руками.

     Арни повернулся к группе и сказал из роли матери:

     — Это прекрасно, иметь такую дочь, она не отвечает тем же на мои пинки. Она просто выхаживает в себе ужасную мигрень.

     Сью свалилась на пол, держась за голову. По-видимому, она подошла к барьеру. Она стеснялась использовать свою силу.

     Поскольку Сью снова вернулась в подавленное состояние, Арни попросил ее по мере возможности отмечать и проговаривать все свои телесные ощущения. Она сказала, что очень болит голова и что эта боль не проходит, хотя ее что-то отталкивает.

     Она встала и показала, как это происходит, скрестив кисти рук и сильно надавливая одной на другую. Ее лицо отражало напряжение  рук.

     — Очаровательно, — сказал Арни.

     Он отобразил ее движения и выражение лица и добавил:

     — Вот, оказывается, ты какая. Ты достаточно сильная.

     Сью усмехнулась.

     — Ты улыбаешься, — сказал Арни. — Ты бы хотела чем-нибудь подкрепить свою силу? Это поможет твоей головной боли. Почему бы тебе не попробовать? Ты бы хотела проделать это со мной, как со своей матерью?

     Сью ответила, что хотела бы быть внимательнее к ней.

     — О, да, я забыл об этом. Тогда просто покажи свою силу на мне.

     Сью навалилась на него и толкнула.

     — Превосходно, — сказал Арни. — А теперь сможешь ты принять позу, которая бы олицетворяла силу?

     Сью встала в стойку и сжала кулаки. Арни подбадривал ее:

     — Ну, а теперь, наверное, ты сможешь пройтись так и сделать соответствующее лицо.

     Сью медленно шла, ногами рассекая перед собой воздух и сурово глядя на окружающих. Арни шел вместе с ней. Она повернулась и, пристально глядя, пошла прямо на него, и вдруг улыбнулась.

     — Замечательно! — сказал Арни. — Ты одновременно можешь делать это и улыбаться. А теперь, как насчет того, чтобы взять эту энергию и воспользоваться ею ... представить, что ты можешь применять ее для каких-то целей. Совсем не обязательно направлять ее против твоей матери.

     Он сделал энергичное движение руками, как будто начинал танцевать, так что Сью почувствовала поддержку своим движениям. Ее руки описывали в воздухе плавные круги.

     Заметив спад интенсивности ее движений и решив, что она может подойти к барьеру, Арни сказал:

     — Выглядит очень хорошо, но, наверное, ты бы хотела делать это еще интенсивнее.

     Сью стала сильно размахивать руками, как будто это были крылья, — неожиданно и резко, как хищная птица бросается на жертву, нагибается вниз и кружится, делая при этом глубокие выдохи. Арни присоединился к ней. Он сказал, что к этим движениям необходимо подойти творчески, чтобы позволить танцу или чему-то другому раскрыться.

     Сью, полностью поглощенная своими движениями, исполняла прекрасный танец, напоминающий сильные порывы скачущего то вверх, то вниз ветра. Ей нравилось чувствовать силу и мощь природы. Она продолжала свой танец, руки скользили по воздуху, напоминая движения самурая. Теперь она начала пробивать воздух кулаками и вращаться в экстазе. Она израсходовала на этот неистовый танец всю свою энергию. Ее глаза возбужденно светились, она смеялась:

     — Я действительно чувствую себя лучше! Оказывается, мне необходимо было творчески выразить эту энергию! Спасибо!

     * * * * *

     Вы наверняка заметили в этом примере метанавыки юмора и склонности к игре, описанные в предыдущей главе. Кроме того, здесь есть другие навыки, которые мы будем обсуждать в последующих двух главах. А теперь давайте повнимательнее посмотрим на метанавык рыбалки. Рыбалка — это флуктуация между двумя состояниями внимания. Это комбинация рассеянного, неспешного внимания и точного знания. Давайте рассмотрим каждый из этих аспектов более подробно.

Рассеянное, неспешное внимание

     В начале работы со Сью Арни представляется нам расслабленным рыбаком. Он ждет. Он выглядит так, как будто ему нечего делать и некуда идти. Он следует за своим вниманием, а оно рассеянно и беспорядочно. Сью не представляет большого интереса, поскольку сидит, вдавленная в свое кресло. Он тоже спокойно сидит, как будто в его голове ничего нет — ни цели, ни стремления. Ему не нужно подталкивать или исследовать. Он считает, что Сью сама покажет, что делать, когда будет готова. Он просто ждет, пока клюнет “рыбка”.

     Этот аспект рыбалки прекрасно описан в Дао-це-чин:

     "Кто может тихо ждать, пока осядет ил?

     Кто может так сидеть до самого начала действий?"

     Эта неспешность — определяющая характеристика мудреца. ”Позволяя себе выглядеть глупым, он расхаживает туда-сюда, как человек, который потерял дорогу”. Конечно, мудрец вовсе не глуп. Он знает, что природа даст о себе знать  в нужный момент. Эта грань рыбалки отражает основу даосизма и убежденность процессуальной психологии в том, что нам не стоит очень напрягаться; нам просто необходимо ждать, и все произойдет само собой.

     В Дао-це-чин мы читаем, что “Дао придерживается бездействия”:

     Терапевт-"рыбак" уходит с дороги, чтобы Дао могло себя выразить. "Рыбе" негде будет плавать, если терапевт не предоставит ей для этого пространство.

     Но что такое “рыба”?  Это неожиданный, спонтанный и сверхъестественный элемент жизни, который появляется внезапно. Это вторичный процесс, первый намек на более значительный сновидящий процесс, ожидающий своего раскрытия.

Пустота-в-голове

     Такое рассеянное и ослабленное внимание может быть названо "пустотой-в-голове". Этот момент очень полезно замечать. Наше страстное желание понять и быть в курсе может иногда препятствовать тому, чтобы следовать находящемуся прямо перед нами. Нас переполняет такое количество идей, что мы упускаем процесс, который стремится к раскрытию. Когда некоторые начинающие терапевты на семинарах жалуются на то, что совершенно не знают, что делать со своими клиентами, Арни отвечает: ”А почему вы должны знать, что делать? Вы не должны знать, что делать! Следуйте за своими чувствами!” Он говорит, что самые лучшие терапевты знают меньше всех. Если ты слишком умный, ты не принесешь пользы. Если тебя пронзает жгучая боль, ты пытаешься что-нибудь изменить, вместо того, чтобы плыть по течению. Мы не творцы жизни, а всего лишь ее ассистенты.

"Проверка удочки": минимализм и легкий путь

     Ослабив свое внимание, рыбак все же время от времени проверяет удочку — не попалась ли рыба. Точно так же и в нашем примере Арни частенько подергивал за "удочку", чтобы посмотреть, не начнется ли процесс, не попалась ли на крючок "рыбка" или нужно еще подождать, пока процесс развернется. Если проверка ничего не давала, Арни продолжал ждать. Он подходил к Сью и предлагал поработать с тем, что ее беспокоит. Она вставала, но увы, оставалась безмолвной и подавленной. Рыба еще не клевала. Он ждал, ходил вокруг, затем произошла эта ситуация с ковриками, и вдруг процесс стал набирать обороты.

"Подсечь рыбу": точность

     Третий аспект рыбалки имеет отношение к особой комбинации точности, ясности и решительности. Когда рыба уже на крючке, когда настал момент действовать, мы не должны колебаться.

     В нужный момент воин смещает свое внимание, занимает позицию и готовится к прыжку. Он замечает тот волнующий момент, когда рыба забьется на крючке. Он осознает этот динамичный момент. Он должен действовать быстро и собранно до тех пор, пока рыба полностью не проявит свою сущность. Это сконцентрированное внимание требует от него гибкого умения быстро изменять фокус (см. главу 11) и сделать акцент на сновидящем процессе и помочь ему раскрыться.

Возвращаясь к рыбалке

     Метанавык рыбалки — это комбинация различных типов внимания, которые совершенно естественно обитают внутри нас. Когда настает очередь пустоты, она сигнализирует расслаблению и создает пространство, которое тут же занимает реальная жизнь. Расслабленный терапевт — минималист, который изредка "проверяет удочку" и ждет "рыбу". Когда "рыба клюнет", он использует свое второе внимание, чтобы ее удержать и помочь ей раскрыться, следуя ее уникальному, изменчивому процессу.*

5. ШАМАН — УЧЕНЫЙ

     В зависимости от школы и личного стиля одни терапевты стремятся к познавательному и аналитическому типу работы, другие придерживаются чувственной и интуитивной модели. Первые могут олицетворять собою интеллектуальный, научный подход к пониманию событий. Последние больше доверяют внутренним чувствам и спонтанным образам или инсайтам-озарениям. Однако предпочтение, отданное одним методам работы, не означает полное исключение других.

     Когда мы пытаемся умом понять происходящее и свести воедино разрозненные на первый взгляд элементы, то обнаруживаем в себе ученого. А в другой момент мы замечаем стремление отбросить происходящее и следовать нашим внутренним ощущениям и фантазиям, пытаясь накопить знания и понимание. Это напоминает шаманов, которые  оставляют в стороне консенсусную реальность, входят в транс и получают новую информацию для больного человека и/или племени. Поэтому я называю эти два навыка ученый и шаман.

     В этой главе изложены предположения о том, что эти совершенно разные позиции возникают у нас спонтанно. Сознательно замечая присутствие каждой из них, мы можем переходить от одной к другой. Гибкий терапевт заметит, когда он излагает идеи в подтверждение происходящего, и сделает это сознательно. Он также обратит внимание, когда его восприятие изменится, когда он не сможет сконцентрироваться, когда внутри начнут подниматься чувства настолько сильные, что ему не остается ничего другого, как следовать за ними на незнакомую "территорию", веря, что они приведут его к величайшему знанию. Когда паттерны первого состояния появятся снова, он обнаружит, что возвращается к научному взгляду на мир, аналитически оценивая и понимая происходящее.

     Сознательное продвижение по этим столь различным направлениям и есть метанавык ученого и шамана. Давайте вернемся к примеру со Сью, чтобы лучше понять эти два подхода.

Шаман

     В начале работы Сью не давала о себе никакой информации. Арни прохаживался туда-сюда, и вдруг, подняв с пола коврик, надел его себе на голову. В этот момент он дал возможность проявиться шаманской части своего "я", позволив себе быть подвижным и управлять ситуацией, доверяя и следуя за своими, казалось бы, иррациональными импульсами.

     В этот момент шаманства терапевт вступает на неизвестную и полную загадок территорию. Он не знает, что может произойти, но полностью доверяет сложившейся ситуации и своим импульсам, которые ведут и направляют его. В терминах процессуальной работы это означает, что он индуцирован. Он пойдет вперед и станет магической частью этого мира, позволяя ситуации использовать себя в качестве канала для выражения. Дон Хуан сказал бы, что он вступает в “нагваль” или неизведанный, вторичный мир, существующий как противоположность “тоналю” — известной, первичной реальности. Терапевт становится похожим на медиума или мистика.

     Арни следовал за своими импульсами, и поэтому неожиданно для всех натянул коврик себе на голову. Он не думал об этом раньше, но поддался настроению момента. Он поверил, что этот импульс не такой уж иррациональный, что так пытается выразить себя наполненное смыслом поле. Действительно, мы увидели, что Сью клюнула на эту игру с ковриками, и из, казалось бы, “бесчувственного” начала стал разворачиваться процесс.

     Теория процессуальной работы говорит, что осознание происходящего более важно, чем правила, которых мы должны придерживаться в своей работе. На смену дискуссии о валидности внутренних состояний терапевта пришли осознание и всестороннее использование этих состояний в терапевтической ситуации в целом. По сути, не существует различия между тем, что внутри и что снаружи; мы просто осознаем и познаем поле или сновидящий процесс, которые выражают себя через нас.

     Мы придерживаемся основного принципа — следовать переживанию — даже когда нам еще не понятно его значение. Конечно, прежде чем вторгнуться в переживания клиента, нам необходимо спросить разрешения. Поэтому терапевт предоставляет свои переживания к услугам  клиента.

     Как шаман, терапевт позволяет загадочному и таинственному проявиться. Он замечает за собой склонность к трансу или желание сконцентрироваться на странных импульсах и чувствах и следует за ними, надеясь, что они приведут его к успеху.

Свобода

     Какое это великое облегчение — идти вслед за нашим блуждающим сознанием! Мы свободны отбросить все, что делаем, если это не срабатывает, и стать более творческими, позволяя возникнуть неизвестному. Мы свободны быть спонтанными, фантазирующими людьми, которые следуют по таинственному пути природы.

     Шаманский и непредсказуемый Дон Хуан говорит, что человек знания не стеснен известной ему реальностью, но свободен следовать спонтанным и незнакомым сторонам жизни. Арни описывает это состояние так: ”Он {шаман} вовсе не похож на животных, которым подражает, на животных с известными привычками и предсказуемыми вывертами, он свободен, подвижен и непредсказуем”.

Извилистые тропы

     Шаманское, непредсказуемое поведение дает нам возможность уловить особое дуновение любого процесса. Чаще всего процессы прокладывают себе вовсе не прямое русло. Сколько мы ни пытаемся быть прямолинейными и понятными, мыслить аналитически, все же процесс одурачивает нас, делая иррациональные и неожиданные повороты. Без шаманского осознавания мы не можем придерживаться уникального русла этой "реки". Вооружившись знанием шаманов, мы станем ее частью. Потеряв непрерывность осознавания, терапевтическая интервенция может быть сведена скорее к идеям по поводу процесса, чем к изменчивому течению естества.

     Если мы слишком поглощены пониманием процесса, то можем не заметить загадочного или необычного сигнала. Терапевт, который использует только научный подход, может блокировать такие части опыта, которые не вписываются в привычные формулы и идеи.

     Лучший учитель шаманизма — сама природа. Она ведет нас по нелепым, неизвестным или загадочным дорогам жизни. Парадоксально, но когда мы все-таки уступаем и учимся плыть по волнам этого непредсказуемого потока, то начинают раскрываться связи и логика этого поля. Кто мог знать заранее в примере со Сью, что коврик на голове может стать ключом к разгадке ее истории?

Внутреннее знание

     Терапевт-шаман следует внутренним ощущениям, чувствам и образам, позволяя им вести себя.

     Во время физического контакта со Сью глаза Арни опущены. Он идет за своими внутренними телесными чувствами. У него есть внутреннее знание, сколько толкать, когда ослабить толчки и когда прикладывать больше сил. Существует немало технических деталей физического контакта, которые мы должны знать, но есть также чувственный элемент, который помогает нам узнать, что в данный момент более всего необходимо. Наше внутрителесное знание — это критерий процесса. Когда Сью начала толкать Арни, он нутром почувствовал незавершенность ее движений. Поэтому он призывал ее к более активным действиям, пока не проявятся послания этого толкательного движения. Конечно, понимать тело и его движения всегда полезно.

     А теперь давайте обратимся к фигуре, противоположной шаману, — к ученому.

Ученый

     Как мы уже видели, отойдя от правил и следуя по стопам  сновидящего тела, мы позволяем проявиться самой природе. Давайте посмотрим, как метанавык ученого дополняет и усиливает качества шамана.

Внешнее знание

     В тот момент, когда терапевт замечает, что начинает мыслить как ученый, пусть даже на какую-то долю секунды, он может сознательно позволить проявиться такому стилю мышления. Ум ученого строг. Он способен разгадать происходящее, пока процесс еще только раскрывается. Он может смотреть как бы со стороны и схватывать появляющиеся паттерны, замечать обратную связь клиента, барьеры, которые можно исследовать, и углублять процесс в целом.

     Научное мировоззрение пытается обнаружить структуру и содержание. Терапевт в роли ученого будет сознательно поддерживать научный взгляд на мир и придерживаться его в мельчайших подробностях. Точный от природы, ум ученого может достичь особой степени ясности.

"Выдвинуть перископ"

     Арни иногда называет научный взгляд на вещи, поддерживаемый в контексте шаманизма, “выдвижением перископа”. Вы ныряете под воду и отдаетесь во власть волн, но держите наготове свой перископ, с помощью которого можете уловить промелькнувшую обратную связь, реакции и сигналы клиента. Дон Хуан называет это “контролируемой глупостью”: пусть все идет своим чередом, а ты наблюдай за всем вполглаза.

     В работе со Сью Арни позволил себе следовать своим спонтанным импульсам и надел на голову коврик. Сью сделала то же самое. Однако Арни не блуждал в этой своей загадочной игре. Его ум ученого включился именно тогда, когда Сью натянула коврик себе на голову. В этот момент он вошел в сновидящий процесс с ясной головой ученого. Теперь он знает структуру того, что происходит: кто-то спрятался и, поэтому должен быть некто угрожающий. Две части Сью конфликтуют одна с другой.

Шаман и ученый

     Пути шамана и ученого тесно связаны друг с другом. Начав работу как ученый, терапевт может сойти с этого пути и следовать спонтанному, изменчивому Дао, когда его ум не в состоянии больше следить за тем, что происходит в данный момент. Он начинает следовать за своим сновидящим процессом и за своими внутренними ощущениями, фантазиями и движениями, однако не увлекаясь настолько, чтобы не заметить обратной связи и не обратить полученную информация на пользу своему клиенту.

     Конечно, невозможно предписать проявление той или иной точки зрения. От терапевта зависит, заметит ли он в себе шамана или ученого и сможет ли сознательно следовать за ними. Причем, могут быть явные предпочтения. Развитие гибкости во взаимоотношениях между этими двумя метанавыками — дело времени и опыта.

6.  ТВОРЧЕСТВО

     В этой главе мы посмотрим на наши повседневные переживания как на пробивающиеся ростки творчества. Специалист по процессуальной работе пытается раскрыть энергию телесных проблем, взаимоотношений или снов и обнаружить их творческое начало. Терапия — это не только средство для разрешения проблем или самопознания, она еще и облегчает доступ к нашему творческому потенциалу. Признавая и сливаясь с энергетическим потоком переживаний, терапевт становится как бы сотворцом жизни. Он преобразует энергию процесса в танец, живопись, музыку или какой-то другой вид творчества. Жизнь в целом превращается в возрождающийся творческий процесс, а терапия приобретает легкость и артистизм.

     Помните момент в восьмой главе, когда Сью перевела энергию своей мигрени в движение? Арни помогал ей почувствовать энергию и головной боли, и отталкивающих движений и  обратить ее в творчество. Она танцевала, и в этом танце ощущалась неукротимая сила бушующего ветра — так терапия превратилась в искусство.

     Более того, Арни и сам не был статистом в этом терапевтическом действе, он ощущал свободу быть жизнерадостным творцом. Он откликнулся на движения Сью, и этот дикий, неистовый танец стал их совместным творчеством. Это и есть метанавык творчества. Направляя клиента к максимально возможному самовыражению, терапевт, оставаясь свободным, моделирует способность следовать своим творческим импульсам.

Свободный ум, творческий ум

     Как возникают творческие отношения между терапевтом и клиентом? Что лежит в их основе? Учитель Дзэн Кейдо Фукусима дает свою интерпретацию термину “му-шин" (mushin), назвав его “свободный ум” или “творческий ум”, в противоположность традиционному переводу “без ума”. Его концепция “свободного ума” очень близка метанавыку творчества.

     Свободный ум — тот, который не связан конкретными идентичностями, но  достаточно открыт и свободен устанавливать новые, сообразуясь с течением Дао. Наш учитель Дзэн говорил, что если хочешь знать, кто ты есть, глядя на горы — стань горой. В дождливый день стань дождливым днем. На обложке замечательной книги  "Образ жизни по Дзэну: воспоминания Д.Т.Судзуки" (A Zen Life: D.T.Suzuki  Remembered) мы прочитали слова Судзуки:

Имена, состояния и энергичная работа

     Почему бы нам в работе со Сью не остаться с обнаруженными статичными образами и состояниями матери, ребенка и головной боли? За раздражением матери, страданиями от головной боли и реакциями ребенка мы обнаружили ту же самую энергию, только выраженную по-разному. Эта мощная сила вначале мешала и беспокоила Сью, а в итоге она слилась с этой самой энергией в неистовом танце.

     Стремление дать статичные имена частям наших "я" (о чем говорилось в главе 6) может принести пользу на определенной стадии, когда нам необходимо понять и проанализировать эти части. Однако в таком назывании определенных форм энергии — например, “ужасная мать” или “головная боль” — кроется опасность, что, во-первых, некоторые внутренние переживания могут быть названы и заморожены в тесных "контейнерах", которые могут подойти к любой ситуации, а могут и не подойти; во-вторых, появятся трудности с тем, чтобы забраться внутрь такого контейнера и помочь раскрыться его содержимому; в третьих, нелегко отказаться от закрепившегося названия и творчески подойти к использованию энергии этого состояния — быть гибким в слиянии с нашими переживаниями. Мы помним предостережение Лао Цзы не увлекаться чрезмерно наименованиями вещей и явлений, а стараться достичь их сути: ”Дао, которому можно дать имя, не есть неизменное Дао”.

Творец симптомов

     Идеи энергии и творчества неразрывно связаны с учением об острых и хронических симптомах. Проведенные исследования показали, что каждый симптом имеет по меньшей мере две части. Есть жертва (или некто, страдающий от боли) и тот, кто создает симптом, кто причиняет боль. Если мы, пусть даже на короткое время, свяжемся с этим создателем симптома (вместо того, чтобы оставаться в позиции жертвы), то внезапно обнаружим колоссальный запас энергии, которую можно использовать.

     Если помните, мы рассматривали пример с мужчиной, который работал с симптомом дрожи. Когда он поменялся ролями с "творцом" симптома — лихорадкой — сам он трястись перестал. И действительно, как только он идентифицировал себя с тем, что заставляло его дрожать и трястись, то обнаружил в себе огромное количество нерастраченной энергии, которая в итоге обернулась сильным желанием стать политиком.

Интеграция

     В работе со Сью интеграция заключалась, например, в следующем: заметить, когда возникла эта вихревая энергия, ухватить ее и в тот же момент последовать за ней, а не предписывать соответствующие изменения в поведении. Для терапевта это знание состоит в том, чтобы заметить изменения собственных чувств по ходу работы, дать им возможность проявить и раскрыть себя.

     Интеграция, таким образом, есть постоянная осведомленность о сновидящем процессе, пронизывающем нашу жизнь, независимо от того, занимаемся ли мы терапией, работаем или отдыхаем дома. Она сфокусирована на динамичных и изменяющихся движениях внутри нас и способности трансформировать их в творческую силу, что бы мы ни делали. Жизнь становится непрерывным, возрождающимся и творческим устремлением. Арни говорит:

     "Если вы занимаетесь процессуальной работой, вы заинтересованы в том, чтобы охватить весь жизненный процесс целиком, а не только одну его стадию. Вы хотите пройти весь путь. Ваш процесс может дать вам все, в чем вы нуждаетесь в данный момент. Если вы пытаетесь следовать за своим процессом, не нацеливаясь на определенную задачу, то вы сможете проявить свою индивидуальность. Ваша жизнь станет богаче...".

11.  ГИБКОСТЬ И СПОКОЙСТВИЕ

     Основу процессуальной работы составляют обнаруженные и раскрытые уникальные изменения природы. Как нам приспособиться к этому стремительному потоку перемен? Как нам быть столь гибкими, чтобы следовать спонтанным и неожиданным порывам собственных переживаний? Какое духовное мастерство для этого необходимо? В этой главе я описываю два метанавыка, которые помогут нам решить эту задачу. Первый я называю гибкостью, второй — спокойствием.

     Давайте сначала обратимся к примеру, а затем обсудим эти метанавыки подробнее. В качестве иллюстрации я приведу работу с группой, состоящей примерно из пятнадцати  детей в возрасте четырех лет. Обратите внимание, как Арни обнаружил спонтанный процесс этой группы и помог ему раскрыться в виде сказки.

Плюшевый мишка и очень большой медведь

     Когда Арни вошел в комнату, дети немного смутились — этот взрослый был незнакомый. Постепенно некоторые из них начали показывать Арни своих игрушечных медвежат. Арни восхищался ими. Когда одна девочка подбросила своего любимца в воздух, Арни сказал: ”Как красиво твой мишка летает! Это для меня неожиданно!”

     Почти сразу же все дети стали в восторге подбрасывать вверх своих медвежат. Арни принялся сочинять сказку о медвежонке, который умел летать. Он использовал прием “чистого листа” (глава восемь), чтобы дать возможность детям самим дополнить повествование в меру своей фантазии.

     Арни: Если вы будете сидеть тихо, я расскажу вам об одном удивительном медвежонке, который умел летать. (Все дети уселись. Один малыш предложил своего мишку Арни, которого он использовал для иллюстрации драматических моментов сказки). Жил-был удивительный медвежонок, который мог летать — вот так (он показал это с помощью игрушки). Медвежонок мог летать куда угодно. И вы знаете, куда он полетел?

     Ребенок: В зоопарк!!

     А: (Используя полученную обратную связь) Да, он полетел в зоопарк! Мишка оглядел все вокруг, и вы знаете, куда он решил пойти?

     Другой ребенок: В один дом!

     А: Да, в один дом в этом зоопарке. И вот он пошел, осмотрелся и знаете, кого он там увидел?

     Другой ребенок: Медведя!

     А: Да! Медведя! А большой ли он был?

     Тот же ребенок: Очень большой!!

     Другой ребенок: Больше, чем туча!

     А: Действительно большой медведь! Медвежонок увидел этого “очень большого медведя”. И как вы думаете, что сделал большой медведь?

     Ребенок: Он съел маленького медвежонка!

     А: Вы так думаете? Давайте посмотрим, съел большой медведь маленького медвежонка или нет. (Арни начал шагать медленно и тяжело, как большой медведь. Вдруг вскочил один малыш, подбежал сзади к Арни и толкнул его. И пока Арни был на полу, начал с ним бороться. Остальные дети хохатали и кричали! Тогда этот мальчик, который "поверг" Арни на пол, победоносно согнул руку, показывая мускулы остальным детям.)

     Ребенок: Я победил тебя!

     А: (Все еще находясь на полу и не понимая, что этот мальчик делает, поворачивается и, видя позу ребенка, говорит) О! Теперь все видят, что великий герой защитил медвежонка!

     История продолжалась, и другие дети побороли Арни (как  большого медведя). Так они почувствовали силу и проявили свой героизм.

     * * * * *

     Словно маленькие дети, многие из нас чувствуют себя достаточно беззащитными перед взрослым миром. В этой сцене идентификация детей на некоторое время переменилась: вместо “маленьких медвежат” появилась “очень большая” сила, которая исходила из них самих. Они поняли, что тоже могут быть великими героями и героинями.

     Читатель заметит метанавык, который мы обсуждали в предыдущей главе — творчество.  Арни объединил творческий подход и игровое начало, рассказав сказку о медвежонке. Он помогал развивать историю, разыгрывал различные ее моменты, с энтузиазмом участвуя в ее раскрытии. Он использовал прием чистого листа, задавая вопросы типа: ”И знаете, куда он полетел?” — чтобы дети могли заполнить пустое пространство своим собственным процессом. Таким образом история медвежонка постоянно обрастала спонтанными движениями и фантазиями детей.

     Давайте теперь вернемся к навыкам, которые позволили нам следовать за развитием процесса этих детей.

Гибкость

     Под гибкостью понимается чувственная способность терапевта воспринимать, приспосабливаться и следовать за любыми изгибами и поворотами данного процесса. Довольно часто процесс берет начало в одном месте, а затем, подобно весеннему ручью, бежит по нескольким разным дорожкам. Конечно, гибкость не может быть запрограммирована, но естественное ее возникновение терапевт должен заметить.

     Гибкому терапевту свойственна спонтанность. Он не ограничен набором идей и программ относительно того, что должно произойти, а настраивается на то, что происходит в данный момент. Арни заметил смущение детей и то, как девочка подбросила вверх своего мишку. Это был неожиданный сигнал, который послужил началом истории. Следуя за процессом, он обнаружил и начал постепенно развивать сюжет, который уже жил в этих детях, а не придумывать свой собственный. На каждом шагу он оставлял детям пространство, которое они могли заполнить своими чувствами и образами, и в соответствии с этим гибко менял ход развития событий.

Даосизм

     Гибкий терапевт учится у реки следовать за потоком сигналов и процессов, когда они пробивают свое собственное русло. Чтобы быть хорошими даосами, нам необходимо стать подвижными, как Дао, и установить связь с самой сущностью изменения. Как сказал Уилхелм: ”Только постоянно изменяясь и совершенствуясь можно постичь жизнь”.

     В cвоей книге "Дао: китайская философия времени и перемен" Роусон и Легеза пересказывают удивительную историю даосского писателя Чуанг Дзу, которая иллюстрирует метанавык гибкости.

     "Однажды Конфуций со своими учениками гулял по берегу бурной, мчавшейся по камням, полноводной реки. Довольно далеко от берега они увидели пожилого мужчину, плывущего вверх по течению. Он играл, как ребенок, в бурлящем  потоке и, вдруг, скрылся под водой. Конфуций послал учеников ему на помощь, однако мужчина, благополучно добравшись до берега, был цел и невредим, только вода ручьями стекала с его волос. Ученики подвели его к Конфуцию, и тот спросил, каким образом ему удалось уцелеть в этом стремительном потоке. И последовал ответ: ”О, я знаю, как объединиться с ниспадающим водоворотом и отделиться от восходящего”. Несомненно, он был человеком Дао".

Течение как учитель: непринужденность

     Гибкость в процессуальной работе проистекает из основополагающего убеждения в том, что процесс сам укажет путь. Нам нет нужды торопить события или выдвигать грандиозные идеи по поводу того, что должно произойти. Следуя за сигналами и знакам, расставленным по пути, мы найдем тропу, зовущую нас. Нам остается просто настроиться соотвествующим образом.

Как избежать тупиковых ситуаций

     С точки зрения процессуальной работы развивающийся процесс не может завести в тупик. Точно так же, как, например, сбегающий вниз водный поток, попав в окружение камней или утесов, всегда найдет себе новое русло. Это может быть совершенно удивительный маршрут, но тем не менее поток продолжает свой путь. Конечно, бывают моменты, когда нам нужно просто сесть и какое-то время ничего не предпринимать. В Ай-чин (I Ching) такие состояния называются Недеяние или Стагнация*. [*R. Wilhelm, цит.пр-ие, p. 52.] Однако, если мы осознаем эти динамические моменты, то мы никогда не зайдем в тупик!

     Существует масса причин, из-за которых вы можете почувствовать себя заблокированным или негибким в работе с клиентом. Давайте рассмотрим некоторые из них.

     Вы можете попасть в безвыходное положение, пытаясь работать не в том канале. Я помню случай с  женщиной, у которой был рак. Она сказала, что не считает это заболевание такой уж большой проблемой и отказывалась работать со своими телесными симптомами. Не хотела она работать ни с движением, ни с визуальными образами, но зато без конца говорила о проблемах со своими детьми. Ее процесс свободно развивался в канале взаимоотношений.

     Поэтому, работая с людьми, полезно знать кое-что о разных каналах. Если вы работаете с движением, то вам не помешают сведения о канале взаимоотношений. Если вы работаете со взаимоотношениями человека, с которым трудно установить вербальную связь, то, возможно, вам пригодятся знания о том, как проводить внутреннюю работу. Работа с коматозными пациентами требует знания и внутренней работы, и работы с телом, и со взаимоотношениями.

     Другая причина, из-за которой мы иногда попадаем в тупиковую ситуацию, состоит в том, что процесс может выражаться через нас самих и наши чувства. Однако порой мы настолько поглощены клиентом, что не можем вовремя переключить внимание и заметить свои собственные чувства. Я помню свое чувство, как будто я попала в тиски, когда клиентка без конца рассказывала мне истории из своего прошлого. Казалось, что работа застопорилась. И прошло довольно много времени, прежде чем  я заметила, что очень устала, и сказала ей об этом. Она ответила: ”О, и я тоже устала от всех этих историй. Я хочу просто расслабиться и развеселить себя.” Река прорвала заграждения и продолжила свое течение.

     Еще одна причина блокады процесса может заключаться в том, что процесс пытается перейти на другой уровень — на уровень индивидуальной или групповой работы, или работы со взаимоотношениями. Например, если человек постоянно жалуется на проблемы отношений, имеет смысл подключить его партнера и поработать с реальными взаимоотношениями, вместо того, чтобы заниматься индивидуальной психологией. Процесс большой группы может зайти в тупик, если не перенести акцент на работу с конкретными людьми или взаимоотношениями.

     Гибкий терапевт становится живым примером гармонии с потоком Дао. Он открыт для спонтанных сигналов Дао и подвижен, как горная река, несущая в долину свои воды. Без этой гибкости жизнь становится статичной и как бы зажатой в тиски. Терапевт работает "против течения" и не в состоянии следовать своему процессу или процессу своих клиентов. Однако, чтобы обрести свободу быть гибким в среде постоянных изменений, ему необходимо почувствовать себя спокойным.

Спокойствие

     Чтобы быть гибкими, нам необходимо уметь расслабляться и оставаться сосредоточенными; отбросив нормы и концепции мчаться по волнам процесса и в то же время, вооружившись точным знанием, оставаться спокойными в бурлящем потоке событий.

     Гибкий терапевт имеет своего рода центр спокойствия, который воспринимает поступающую информацию. В примере с группой детей Арни, сочиняя сказку, замечал каждую новый сигнал от них. Когда он боролся с первым мальчиком, он обернулся и посмотрел, что делают другие дети, а потом продолжал развивать историю. Он был одновременно гибок и спокоен.

Медитация в движении тела

     В искусстве боевых единоборств мы находим дополняющие друг друга состояния: гибкость и спокойствие. Основатель айкидо Уэшиба говорит:

     "В гибкости движений айкидо всегда ощущается присутствие жесткого ядра. Каждое движение руки и ноги сбалансировано, они плавно скользят, как в танце, поскольку движение всего тела — ничто иное, как спокойное движение этого ядра. Я убежден, что отправная точка айкидо — это осознание сильного, жесткого ядра".

     Комбинация гибкости и спокойствия проявляется во многих традициях. Однажды мы уже упоминали состояние “контролируемой глупости” дона Хуана. Это особое состояние, когда воин “отпускает” себя, оставляя лишь свой центр безмолвия, спокойствия.

Не терять бдительности в измененных состояниях сознания

     Оставаться бдительным в среде бесконечных перемещений и хаоса особенно трудно, когда имеешь дело с сильно измененными состояниями сознания, такими, как, например, ярость, депрессия, экстаз или мания. Подхваченные безудержным потоком, мы не в состоянии найти обратную дорогу к нашему центру спокойствия. Помню, я работала с клиенткой, которая была раздражена своим партнером. Вдруг она набросилась на меня с кулаками. Я не была к этому готова, но как-то сумела подстроиться к ее движениям. В этой схватке я обратила внимание, что она не столько борется, сколько едва уловимо тянет меня к себе. Я рассказала ей об своем открытии, и она, осознав этот неожиданный поворот событий, вдруг заплакала. Она говорила, что на самом деле не злится, просто ей не хватает смелости признаться своему партнеру, как сильно она его любит. Ее настроение явно изменилось, и наше внимание обратилось к серьезности и глубине этих чувств.

     Метанавыки гибкости и спокойствия в работе с движением имеют решающее значение во всей процессуальной практике. С чем бы мы ни работали, будь то групповые конфликты, трудности взаимоотношений, хронические симптомы или внутренняя работа, от нас требуется плыть по реке перемен, оставляя неизменным центр спокойствия, вокруг которого могут разворачиваться процессы.